Классификация яшм

В 1830-х годах профессор минералогии при Музее естественной истории в Париже Р.-Ж. Гаюи, поместив яшму в группу кварца (прежде её именовали кремнистой землёй), оставил её в своей классификации за пределами драгоценных камней, среди которых она значилась со времён античного мира. Причина — неограниченные запасы яшмы и ставшие обычными на фабричных станах грандиозные монолиты весом от 20 до 80 тонн. С этого времени на протяжении почти тридцати лет яшма значилась среди облицовочных и поделочных пород, уступая в стоимости нефриту и авантюрину.

С третьей четверти XIX века добыча яшмы резко сократилась и её перевели в разряд полудрагоценных камней. Через четверть века она значилась в Европе драгоценным камнем второго порядка вровень с опалом, малахитом, хризопразом. Русское горное законодательство, считаясь с огромными запасами яшмы в России, ценило её более объективно. Горный устав признавал яшму за ценный камень. Среди таковых по Уставу значились камни, способные принимать высокую полировку, камни для построек и украшений.

Но изделия из яшм стоили дорого и вызывали живейший интерес на аукционах XX века. Некогда находившаяся в числе сокровищ неаполитанских королей коробочка из зелёной с красными прожилками яшмы работы знаменитого флорентийского мастера Бенвенутто Челлини, оказавшаяся в коллекции барона А. Ротшильда, была продана им за 400 000 рублей. 

В 20-х годах яшма значилась среди цветных камней первого класса (порядка).24 Теперь она занимает первое место среди поделочных камней. Стоимость яшмы сегодня сравнительно невелика. Изделия же из неё по-прежнему дороги, и чем совершеннее они по замыслу, форме, исполнению, тем выше ценятся.

В XX столетии к практическому интересу присоединился научный. Это совпало с первыми шагами молодой Советской Республики по восстановлению камнерезной промышленности, было их следствием. Уральская яшма обратила на себя внимание как камень-работник. Она нужна была молодой развивающейся промышленности, формирующемуся внешнему рынку Страны Советов, экономике. Её применяли в аппаратах Морзе, в геодезических приборах, в шаровых мельницах, в бумагоделательных машинах, в кожевенном производстве, в пробирных и химических лабораториях. Некоторые яшмовые изделия избавили страну от дорогостоящего импорта, вызвали интерес внешнего рынка. На какое-то время красоте предпочли твёрдость, прочность, однородность, высокую сопротивляемость стиранию, химическую устойчивость. В 20-х годах механические свойства уральских яшм стали темой исследования Петергофской гранильной фабрики и минералогической лаборатории, созданной академиком А. В. Шубниковым при гранильной фабрике на Урале. Изучались способность яшм к распиловке, скорость стирания, связь между техническими свойствами, химическим составом и петрографической структурой.

Казалось бы, яшма не была лишена внимания учёного мира во все времена. Каждый по-своему пытался объяснить природу рождения камня. Для античного мира яшма была обледеневшей земной влагой. Для средневековья — окаменелой глиной. Учёным Ренессанса представлялась смешанными соками земли, окаменевшими от сплавления. В России XVIII века об уральской яшме писали: Оную не иначе почесть должно как загустелым соком, которой, собравшись из гор в полости и скважины горные, принял на себя твёрдость и цвет металлических частей. Её разлагали в химических лабораториях, плавили со всевозможными примесями в различных тиглях, прокаливали, следя за изменениями цвета, растворяли в кислотах, в буре. Без детальных описаний таких опытов не обходилась ни одна Минералогия прошлых веков. И всё же в 1919 году А. Е. Ферсман писал: Что касается до научного исследования как самих яшм, так и их месторождений, то в этом направлении сделано очень мало, а химическая и минералогическая природа русских яшм почти не изучена.

Своими первыми шагами петрографическое изучение яшм обязано работам советского учёного А. И. Гейслера в 20-х годах. Выполненные им исследования основных южноуральских яшм — орских, калканской, уразовской, аушкульской, кошкульдинской и маломуйнаковской— легли в основу главы об уральских яшмах книги А. Е. Ферсмана Драгоценные и цветные камни России, вышедшей в 1920 году. С той поры минуло более полувека. Вырос круг приверженцев уральского камня. Без имён академика Д. В. Наливкина, уральских геологов А. Н. Игумнова, Л. С. Либровича, А. Е. Малахова, К. М. Наделяева, Н. Г. Оганесова, А. Ф. Фоминых, В. С. Шальных, минералога М. Е. Яковлевой уже не представляется мир яшмы. Ещё более трудно представить его без имени А. Е. Ферсмана — учёного, поэта, романтика камня, передавшего свою любовь к нему не одному поколению.

О происхождении яшмы мы расскажем его словами: Первые картины, — пишет он в книге Рассказы о самоцветах — настольной книге каждого любителя камня, — рисуются нам в очень отдалённом прошлом Урала. Несколько сот миллионов лет назад, в так называемую девонскую эпоху, ещё не было горного Урала. То мелководное, то более глубокое море с отдельными островами покрывало те места, где сейчас высятся горные хребты Южного Урала. Не было ещё следов горообразующей деятельности, но подводные извержения лавы нарушали спокойную картину девонского моря; подобно современным излияниям лав в Тихом океане, целые потоки пузыристой лавы расстилались по дну моря, перекрывая мелководные осадки.

Так же, как и сейчас на морских глубинах, переслаивались порфиритовые лавы, вулканические пеплы и продукты их переработки морем. Обильная фауна обитала на морском дне, заливаемом лавами, в виде разнообразных животных с кремнёвым скелетом — губок и радиолярий. Их остатки накапливались на дне, образуя мощные слои кремнистого ила — будущей яшмы.

В пёстрой смене шли образование и переработка этих разнородных осадков на дне моря; вслед за отложением тонких прослоек туфов, лав, скоплений кремнистых скелетов и глинистых остатков подводные извержения вновь покрывали пузыристой лавой все эти образования и своим горячим дыханием спаивали и преобразовывали их.

Прошло много миллионов лет геологической летописи нашей страны, и мощные процессы горообразования положили в каменноугольную эпоху, следующую за девонской, начало Уральскому хребту. Были подняты, опрокинуты и смяты глубокие отложения девонского и каменноугольного моря; огромные разломы, сбросы и сдвиги не только подняли, согнули, смяли мощные пласты отложений, но отразились на каждом участке пласта, иногда на протяжении только одного квадратного сантиметра, повторив в малом масштабе все грандиозные потрясения, сопровождающие рождение горной цепи.

Медленно и долго замирали эти горообразующие процессы: новая горная область превратилась в материк. Третичное море стало омывать с востока склоны Уральского хребта, разрушая его, смывая пески и гальки в низины и постепенно сравнивая высокие горы. Мощные системы рек Урала и притоков Иртыша продолжали эту размывающую деятельность. И на собранных в крутые складки и срезанных эрозией отложениях старого девонского моря протянулись приветливые широкие речные долины.

Нарисованная А. Е. Ферсманом величественная картина рождения знаменитых яшм Южного Урала — всего лишь эскизный набросок, общая схема одной из гипотез. В каждом конкретном месторождении или в незначительном выходе (рудопроявлении) яшмы возможны отклонения от этой схемы.

Оживлённые споры ведутся вокруг классификации яшм. У истоков этих споров лежат научная и практическая классификации, предложенные в 1920 году А. Е. Ферсманом. Первая разделяла яшмы по условиям происхождения (генезиса), от которых зависят рисунок и окраска. Вторая — по внешнему виду и строению (текстуре). Обе были названы примерными, приглашая петрографов и геологов к совместному изучению яшм в лабораториях и в поле — на месторождениях.

А. Е. Ферсман объединил яшмы в шесть групп. Первая — массивные. Они отличаются сплошным ровным тоном. Самый яркий пример — знаменитая стально-серая или серо-зелёная калканская яшма. Иные массивные украшены отдельными включениями, вроде аушкульской палевой с чёрными дендритами или струйчатой с облачным рисунком мулдакаевской. Вторая группа — полосчатые: ленточные, волнистые, струйчатые. Они поражают разнообразием и прихотливостью цвета. Он то течёт спокойными лентами, тонкими, изящными, контрастными; то размывает контуры, смещает границы, и тогда ленты словно втекают одна в другую; то сочен, неровен, груб, а ленты толсты, испорчены раздувами и разломами. Третья — порфировые. С мелкими или крупными включениями полевого шпата, кварца. Четвёртая — пестроцветные, или ситцевые, с красивым пятнистым одноцветным рисунком. Пятая — брекчии и конгломераты. Шестая — сфероидальные (копейчатые) и натёчные (агатовидные).

В основе научной классификации А. Е. Ферсмана лежало петрографическое исследование А. И. Гейслером образцов яшм из национализированных складов крупных предпринимателей русского ювелирного рынка и Петергофской гранильной фабрики, поэтому условно её можно назвать кабинетной. В 60-х годах эта классификация была пересмотрена уральским исследователем А. Н. Игумновым. Предложенные им одиннадцать яшмовых текстур были результатом многолетнего изучения южноуральских яшм в поле — на месторождениях и в цехах свердловского завода Русские самоцветы. Из шести прежних групп он сохранил три: массивные, полосчатые (или ленточные) и брекчии. Помимо них в новую классификацию вошли: а) плойчатые, характерные причудливо смятыми складками; б) концентрические, с искривлёнными, разорванными и смятыми кольцами; в) колломорфные — в виде одиночных или связанных в кружевные цепочки округлых тел (сферолитов); г) конкреционные — рассохшиеся желваки с трещинами, залеченными кварцем; д) инкрустационные — тип очень красивых яшм, сложенных мелкими стяжениями и ажурными слоистыми агатовидными отложениями кремнезёма; е) катакластические (от катаклаз — разрушение), характерные расчленяющими яшму в одном направлении многочисленными залеченными трещинами; ж) брекчиевидные — пёстрой мозаичной окраски; з) течения (флюидальные — тонкой волнистой слоистости, напоминающие выдавленную какой-то силой и окаменевшую массу).

В 1976 году уральский геолог В. С. Шальных, продолжив полевые исследования, выделил несколько новых текстур: а) гравелитовую — с мелкопятнистым точечным рисунком; б) конгломератовую — пёструю мозаику из окатанных частиц; в) характерную наплывающими одна на другую сферами и полусферами — текстуры солнца и рыбьей чешуи; г) текстуру нагнетания: рисунок её — окаменевшая вспенившаяся масса; д) обособил от ленточных полосчатые яшмы. Коломорфная получила название кружевной.

Насчитывается около двух десятков текстур, не считая тех, где в одном образце яшмы сплетаются сразу несколько.

Классификация текстур во многом условна. В чём-то субъективна. Ту, что один называет кружевной, другой именует тигровой. За иными красивыми названиями больше влюблённости в камень, чем знаний.

Что же лежит в основе бесконечных вариаций яшмового пестроцветья? Наш век разгадал тайну её цвета. Войдя в контакт с микроскопом, мы узнали: туманные ленты и облачные пятна красивейшего струйчатого рисунка знаменитых маломуйнаковских ленточных яшм всего лишь обильно развитые, похожие на спутанный войлок структуры минерала актинолита, их нежнейший светло-зелёный цвет зависит от неравномерного соотношения актинолита и кварца. Яркая палитра гумбейских яшм соткана из кристалликов кварца, радиально-лучистых агрегатов халцедона, тончайших окаменелых скелетов радиолярий, разнообразнейших по формам зёрен магнетита, нежных зёрен эпидота, снимающих своими прохладными зеленоватыми тонами напряжённость горячего колорита. Уже давно не секрет, что цветовое богатство яшм — в разнообразии минерального состава. Незначительная примесь граната окрашивает их в серовато-розовые тона (орские яшмы). Яшмы, сложенные в основном кварцем и гематитом, фиолетовые или тёмно-красно-свекольные (калиновская яшма). Равномерно рассеянные зёрнышки пумпеллиита и клиноциозита придают яшмам ровный зелёно-серый тон (казах-чикканская яшма). Асбестовидный волокнистый амфибол окрашивает их в редкий среди яшм зелёно-синий цвет (маломуйнаковская яшма). Но какая сила выстроила цвет в удивительные композиции, заставила его течь, пузыриться, вскипать, гаснуть в причудливых полусферах, кружиться, мягко слоиться тонкими лентами? На это всё ещё нет определенного ответа.